Подойдя ближе, Ника внимательно посмотрела на себя, не узнавая собственного отражения, мысленно задав себе вопрос, а сможет ли она остаться Никой Образцовой. Ее волосы были причудливо приподняты и уложены назад. Стройное тело обтягивал темно-синий костюм, визуально удлиняя ее рост и без того высокий.
– Необычно, – все, что смогла ответить Ника.
Мэвис улыбнулся, обнял Нику за плечи и ласково произнес:
– Осталось дать краткий курс общения с Советником.
Они вышли в длинный коридор, по обе стороны которого с высокого этажа просматривался город.
– Итак, ты не должна применять любую грубость по отношению к Советникам, – он остановился, акцентируя внимание на следующей фразе, – а также ко всем жителям. Грубость, насилие, жестокость давно покинули наш мир.
– Это все? – безучастно спросила Ника.
Он уделил несколько секунд, чтобы посмотреть вниз на просторы города.
– Любое нарушение может принести тебе только проблемы и ничего больше. – Мэвис опять остановился, и они встретились лицом к лицу, задержав взгляд, друг на друге. – Помни об этом и не совершай никаких глупостей.
– Теперь все?
– Пока все.
Мэвис бросил быстрый взгляд на Нику, и они продолжили движение.
– Вчера я схватила за руку Шатэ, так кажется, ее зовут и…
Мэвис приостановился, посмотрев на художницу выпученными глазами.
– Тебе нужно научиться держать себя в стабильном состоянии. Как я уже сказал, на Актаросе это не приветствуется. Все Советники обладают неприкосновенностью.
– Уже поняла, – ответила Ника, имея в виду советников. – Кто такие эти Советники и чем заслужили свою неприкосновенность?
– Немного терпения Ника, – попросил Мэвис, оставляя вопрос художницы открытым.
Они зашли в лифт и к удивлению Ники, это был не совсем тот лифт, который она привыкла видеть. Сначала лифт на скорости двигался горизонтально, затем поменял направление и устремился по вертикали вниз. Они покинули лифт и оказались в цветущем саду, утопающем в разнообразии цветов среди форменно выстриженных кустов. Чуть дальше у желтого кустарника с мелкими темно-красными ягодами, Ника заметила высокую фигуру.
– Советник, я привел нашу гостью, – сообщил Мэвис, жестом отдавая приветствие.
Шатэ развернулась к ним, после чего ее лица коснулась красивая улыбка.
– Благодарю Мэвис. Можешь идти.
После обмена традиционными жестами, Мэвис покинул их.
– Вижу, тебе стало лучше.
– Почем-то не могу так сказать о себе, – с иронией ответила Ника, разглядывая сад удивительных растений.
Шатэ с пониманием приняла сарказм художницы и не стала заострять на этом внимание. Изумрудные глаза блеснули в солнечном свете, завораживая своим оттенком и Ника поняла, что смотрит на них неприлично долго. Светлые волосы, собранные на затылке плавно падали на плечи, отливая холодным белокурым оттенком. Ника хотела почувствовать ее сердцем, как она обычно это проделывала с людьми, но сейчас ничего не происходило, одна пустота. Было это связано с самой Шатэ или с тем, что она была в чужом мире и все ощущения здесь имели другое значение, она не знала. Шатэ указала на скамью возле большого цветника, на которую опустилась первой. Нике ничего не оставалось, как последовать ее примеру. Она повернулась к Шатэ и увидела, что та прикрыла веки.
– Тебе следует избавиться от страха. Это истощает и в итоге убивает твою суть, – произнесла Шатэ закрытыми глазами.
Ника хотела что-то сказать в свою защиту, но передумала. Она просто смотрела на инопланетянку с безупречной внешностью.
Наконец Шатэ повернулась к художнице, заглядывая в самые потаенные глубины синих глаз.
– Тебе нужно научиться доверять мне.
– Это такое условие? – приподнимая одну бровь, спросила Ника.
– Скорее необходимость. Обещаю, ты снова увидишь Землю…
– Когда? – перебила Ника.
– Только после того, как осознаешь кто ты на самом деле.
На мгновение Ника задумалась, ища собственный ответ на слова Шатэ.
– Не понимаю, чего вы от меня хотите?
– Ты чувствуешь сердцем, разве не так… и несколько мгновений назад именно сердцем ты хотела почувствовать меня и это прекрасно.
Ника растерялась с ответом, но Шатэ продолжила, касаясь ее запястья.
– Ты нужна нашему миру, как и твоя сила творить.
– Нужна для чего? – спросила она, ощущая, как пальцы Советника крепче сжали ее запястье.
– Для того чтобы поделиться ею здесь, на Актаросе. Твое энергия, которую ты вкладываешь в свое творение, может помочь нашему миру исцелиться. Здесь у тебя есть возможность продолжить свое творчество в новом виде.
– Так мое похищение связано с моими картинами? – нахмурилась Ника, переваривая слова Шатэ.
– Для нас важна твоя творческая энергия. У тебя есть способность пробуждать ее в других. Ты здесь, чтобы вернуть через себя жителям Актароса эту самую энергию. В противном случае мы превратимся в мир машин. Выражая творческие способности, мы раскрываем себя миру, кому как не тебе это должно быть хорошо известно. Это наша свобода и наше право. Когда-то среди нашей расы процветало искусство жизни. Это были прекрасные времена, до того, как большая часть алианцев была вынуждена перебраться на Актарос.
– Перебраться….
– Понимаю, пока для тебя это звучит слишком, но все это является частью нашей истории.
На лице художницы отразилась примесь легкой паники.
– Где вообще находится Актарос? – с вызовом спросила Ника.
– Достаточно далеко от Земли, совсем в другой галактике.
Прикидывая в уме несоизмеримое расстояние, Ника непроизвольно напряглась всем телом.
– Значит, высокоразвитой цивилизации нужна помощь несмышленой землянки… – констатировала Ника, потерев ладонями лицо, чтобы хоть как то снять напряжение.
Смех Шатэ прозвучал, как изящная мелодия в ответ на произнесенные слова художницы, которые отражали недооценку собственных возможностей. Она с пониманием отнеслась к таким предположениям, ведь именно в ее задачу входило показать Нике способности, которыми та может овладеть.
– Многие знания алианцы приобрели, когда жили на другой планете. И все эти знания могут стать и твоими, – начала Шатэ.
Не зная, что сказать, Ника покачала головой. Хотела ли она знать о какой-то цивилизации алианцев, вспомнив поговорку «меньше знаешь, крепче спишь». А могла ли она вообще теперь крепко спать, подумала Ника. Кого она обманывала и, не упуская возможности, спросила:
– Почему они ее покинули?
– Прежде, чем я расскажу тебе, что заставило алианцев переселиться на Актарос, ты должна знать – раса алианцев достаточно мирная и свободолюбивая. Так было до тех пор, пока не вторглись чужаки и из-за разрушений, произошедших в ходе войны, алианцам пришлось оставить родную планету Алиан и перебраться сюда, на Актарос.
Голос Шатэ сошел на ровный шепот, и Ника впервые заметила на ее лице поистине глубокую печаль.
– Во времена освоения Актароса не всем алианцам удалось пережить разрыв связи с Алианом. Это была не просто планета, на которой жила наша цивилизация, Алиан был нашим домом. Домом, который питал и наполнял их души. Тогда с Актаросом еще не было той связи, что есть сегодня. Состояние стресса порождало страх у более слабых алианцев, а это всегда означает заточение сознания и потеря собственной свободы. И то учение, которым владели алианцы, направленное на совершенствование наших способностей не смогло всех уберечь от пагубных эмоций. Страх начал поселяться среди новых жителей Актароса.
– Разве страх не присутствует почти во всех живых существах? – Ника подняла глаза, и посмотрела на Советника.
– Страх – это вирус, склонный заражать и искажать нашу действительность. Высший Совет предпринял временные меры, чтобы подавить любые пагубные эмоции, и они действительно помогли, но позже выявилась новая угроза. В Высшем Совете появилась тень ложного учения. Наш устав изменили с помощью, которого теперь пытаются усыпить сознание алианцев.
Ника грустно кивнула. Ей было обидно за свою родную Землю, за то, что жизнь на ней была так несовершенна, и у нее не было таких заботливых представителей, как Шатэ. Краткий экскурс в историю алианцев вернул ее мыслями на Землю. Она хотела, чтобы на Земле каждый человек улыбаться с радостью, открывая свое сердце не боясь, зная, что люди могут принести ему только добро и понимание. Ника всегда верила, что где-то и вправду существует здоровый мир, где нет зла и страха, а есть простая радость жизни и красоты и история алианцев это доказывала.
– Если учение ложное, тогда почему его приняли? – после собственных размышлений, спросила Ника.
– Потому что в Совете появились те, кому по тем или иным причинам стало не выгодно процветание алианцев. С помощью черных кристаллов один из Советников провел церемонию, где лишил всех алианцев возможности пробуждать творчество друг в друге. Теперь нам остается одно – держать нейтралитет, чтобы избежать ненужных войн.
